Про нас. до потери и после - Светлана Харитонова

Я переспрашивала все по несколько раз, и он мне терпеливо повторял. Это был очень жесткий и очень откровенный разговор. Первый человек, который прямо и безапелляционно сказал, что вскоре мне придется хоронить моего мужа. Конечно, я ему не поверила.

Через несколько дней мы снова попали в РОНЦ, на этот раз к химиотерапевту. Я пошла одна, сказали, что для первого назначения так можно. Волкова М. И. сразу произвела на меня впечатление человека очень профессионального и отзывчивого. Мы еще раз очень подробно обсудили диагноз и перспективы. Конечно, она была куда осторожнее в прогнозах, но подтвердила, что он неблагоприятный, и что действительно на данный момент эффективного на 100% лечения нет нигде, не ведутся известные ей клинические исследования, в которые стоило бы пытаться попасть, ничего такого.

Назначила она Диме таргетный препарат сутент, который должен был точечно реагировать именно на клетки опухоли, минимально воздействуя на здоровые ткани, современнейший препарат нового поколения. Но нет, это не для излечения. Это для продления жизни. А как пойдет, видно будет. Чудеса случаются, и в медицине в том числе.

Надежда. Все истории, которые я слышала или читала, пронизаны, пропитаны этим словом, особенно в первой половине пути, да какой половине – практически до самого конца. Конечно, я была страшно напугана, раздавлена, я не могла поверить в то, что это все случилось с нами. Ну как так – рак?! Невозможно. Но при этом настрой был исключительно боевой, я была готова свернуть не то что горы – головы, если только кто-то решит встать у нас на пути спасения.

Волкова выдала назначение на сутент, но сразу предупредила, что лекарство дорогое, получить его не так то просто. Что с районным онкологом нельзя ссориться ни в коем случае, помощь ему предлагать посильную, вести себя паинькой, но настраиваться на то, что препарат мы получим в среднем через месяц.

Мы обсудили также побочные эффекты и как с ними бороться, контрольный срок обследования, какие есть еще варианты, если не поможет сутент, и на этом распрощались. Собственно, это последний раз, когда мы были на Каширке. Но до сих пор, даже просто проезжая по улице Андропова, чувствую, как у меня сжимается сердце и подкатывают слезы. Очень страшное место.

Кстати, не могу не сказать. О Каширке ходят самые разные слухи: от единственного места, где реально могут помочь, до огромной бесчувственной машины по выкачиванию денег. К нам в РОНЦ отнеслись прекрасно, уж не знаю, просто ли так повезло или это благодаря протекции. И да, это то место, где Диме наконец поставили диагноз.

Лечение

В онкодиспансер мы ехали как на войну, помня прошлый раз. При этом держа в голове наставления Волковой М. Ю. о том, что с районным онкологом нужно дружить. В кабинет зашли, собрав последние силы в кулак. Честно говоря, плохо помню наш первый разговор. У меня был бесконечный список вопросов, и врач терпеливо на каждый из них отвечал. Даже если я задавала их по два, а то и по три раза. Без всяких споров выписал рецепт на заветный сутент. И сказал, что если он есть в аптеке сейчас, то можно получить сразу, а если нет, то немного подождать.

Еще не успев затормозить свои страхи, настрой на бой, я вцепилась в аптекаря: «Ждать – сколько? Придет – когда? Неделя, две, месяц?!», на что получила растерянный ответ: «Какой месяц… Может быть пару дней».

Назавтра мне позвонили из аптеки и попросили забрать лекарство. Моя подруга-врач прокомментировала, что на ее памяти такого случая еще не было.

Забегая вперед, хочу сказать, что наш районный онколог, Меских А. В., оказался очень отзывчивым прекрасным человеком, и каждый раз, когда я ехала в диспансер, знала, что он чем сможет, поможет обязательно.

Дима уехал на дачу, под неусыпную заботу моей мамы и дяди Саши. 19 мая, на следующий день после четырнадцатой годовщины нашей свадьбы, Дима выпил первую таблетку. Лечение началось.

Потянулись, а точнее помчались дни. Дима переносил сутент относительно прилично, хотя, конечно, без побочек не обошлось. В связи с этим он принимал целый арсенал препаратов. Моя подруга, настоящий человек, друг и боевой товарищ Леонова М. Л., Марина, была с нами на связи фактически круглосуточно с самого первого дня этой истории. Подозреваю, я просто сошла бы с ума, если бы ее не было рядом, если бы у меня не было возможности по каждому пугающему меня симптому звонить человеку: знающему и которому доверяю, как себе, если не больше, и пошагово выполняя инструкции, приходить к какому-то приемлемому результату.

Я жила в Москве, со свекром и свекровью. Свекру ничего не говорили: возраст, боялись, что не перенесет. Дима в принципе был против, чтобы диагноз разглашался хоть кому-то. Несмотря на категорический запрет, я сказала свекрови. Долгое время она была единственной, кто знал о диагнозе из его родственников. Конечно, ей тоже хотелось принять участие, внести свою лепту. Римма Дмитриевна стала заваливать меня статейками из желтой прессы про «новейшие методы исцеления от рака», «проверенные народные способы» и прочей информацией и советами подобного рода. Как же меня это бесило! Я срывалась на нее, кричала, в категоричных и обидных формулировках отвергала ее нелепые, с моей точки зрения, попытки помочь. После очередной газетной вырезки у меня случилась страшная истерика: с визгом баньши, катанием по полу и судорогами. Как она удержалась от вызова психиатрической скорой – не знаю. Но с тех пор свекровь стала гораздо осторожнее в разговорах со мной.

Я звонила на дачу чуть ли не каждый час, требовала от мамы быть на связи круглосуточно, моментально впадала в истерику, если трубку не снимали сразу же. Конечно, я истрепала нервы себе, вымотала их и маме, чья помощь была просто неоценима. Они с дядей Сашей делали все возможное и невозможное, чтобы Диме было комфортно, вкусно и не очень грустно.

Дима взял у друга напрокат металлоискатель, и они с Егором разыскивали по участку всякие железяки. В спортивном магазине купили лук и стрелы, и упражнялись, кто дальше выстрелит.

Когда на сдачу очередной партии анализов Дима приехал в Москву, мы сходили на свидание: прокатились на кораблике по Москве-реке. Согласился он на него весьма неохотно, сложно было далеко ходить, пусть это даже только от парковки до причала, и тяжело долго сидеть, пусть даже в удобном кресле. Но на самом корабле он меня поразил, вдруг вскочив с призывом делать селфи. Оказалось, что на Авторадио крутили приглашение на утреннее шоу, и нужно было прислать фотографию на фоне их кораблика, именно его заметил Дима. Через пару недель мы стали гостями Авторадио, получили прекрасные впечатления. Было очень радостно, что у Димы есть такие искренние желания, доставляющие неподдельную радость.

В общем, мы сошлись во мнении, что «если исключить из уравнения рак, лето проходит отлично».

Но, к сожалению, исключать не получалось. Самыми тяжелыми были воскресенья, когда я приезжала с дачи в Москву и до исступления рыдала в подушку от бессилия и страха.

Просто так сидеть и ждать мы не могли. Хотелось действовать, искать дальше, найти того врача, который сможет полностью вылечить эту дрянь.

Нашли контакт онкоуролога в Онкологическом центре в Обнинске: прекрасные рекомендации, использование новейших методов лечения.

Съездили на консультацию. Чайкин В. С. подтвердил, что считает целесообразным прием сутента, но на всякий случай направил на пересмотр стекол и блоков в ГКБ 40 у специалиста, которому он полностью доверяет.

Еще один мощный луч надежды возник, когда Горбань Н. А. из ГКБ 40 сказала, что по стеклам у нее к диагнозу есть вопросы, и это, возможно, рак щитовидки, который можно попробовать победить даже на такой стадии. Господи, как мы ждали результатов, как мечтали о том, что сейчас скажут: «Ошибка! А что, и у РОНЦа бывает. Сейчас начнем такую схему и все наладится». Я успела этой надеждой зажечь даже нашего районного онколога, и все с нетерпением ждали ответа

Мы как раз ехали на дачу, я за рулем, Дима, при всей его любви к вождению, уже давно не садился на водительское кресло. Я в нетерпении позвонила, и ответ: «К сожалению, диагноз полностью подтвердился». К этому времени в приватной беседе Нина Андреевна успела мне сказать, что при почечноклеточном раке такой распространенности действительно шансов практически нет. Только надежда на чудо.

Середина июля. Подходила к концу вторая пачка сутента. Мы регулярно сдавали анализы крови, и они не выявляли никаких отклонений, кровь была как у полностью здорового человека. Даже к побочным эффектам Дима успел немного притерпеться. Правда, иногда возникали боли. Особенно сильными они были после физических нагрузок (а он умудрялся даже ходить за грибами, пусть и на машине до леса, и в лесу с остановками и передышками, но несколько раз за эти месяцы Дима набирал по полной корзине белых и подосиновиков), а после зометы, которую ему назначили в Обнинске для борьбы с метастазами в костях, он сильно мучился несколько дней.